Жасмин - Страница 87

Бен немного переживал, что Лукас пока не вернулся. Он думал, что встретит его в ресторане, в который мы с ним пришли, но увы. Я же считала, что едва ли нужно было переживать за человека, которого практически невозможно убить, да еще и с волшебным конем в придачу.

Мы съели завтрак с тарелок изо льда. Не знаю, сожалел ли Бен о сказанном или просто чувствовал себя виноватым, но этим утром он вел себя по отношению ко мне особенно внимательно. Принес мне кофе, настоял, чтобы я села у окна, поинтересовался, хочу ли я еще что-нибудь взять с фуршетного стола.

— Все отлично, — ответила я. Я собиралась поскорее разобраться со своей порцией, пока не случилось ничего плохого, от чего бы у меня вновь пропал аппетит. В попытке поддержать относительно нейтральную беседу, я спросила: — А все-таки, почему мы здесь, в «Ледяном отеле»?

— Лукас сумел получить номер, потому что знает одного из менеджеров. Кажется, он вервольф или вроде того. Как бы там ни было, этот отель удобен своим расположением. Он стоит на границе волшебного царства.

— Серьёзно?

Бен кивнул.

— Не имеет значения, если физически он находится в несколько ином месте — этот отель всегда будет на границе волшебной страны. По словам Лукаса, это потому, что все волшебные расы очарованы отелем. Они не понимают, как люди сумели такое построить. Для них это загадка. Они считают, что отель должен принадлежать им, вот и вьются вокруг него. И только постоянное человеческое присутствие мешает им прибрать отель в свои руки.

Позавтракав, мы взяли с собой бумажные стаканчики с кофе и вышли на улицу, где оказалось значительно теплее, благодаря пригревавшему солнышку. Одна из особенностей отеля заключалась в том, что внутри всегда поддерживалась температура минус пять градусов, и неважно, сколько градусов было снаружи — минус сорок или плюс пять.

Возле отеля мы увидели несколько расписных саней с бубенцами, прикрепленных к упряжи. Но запряжена была эта красота не лошадьми, а оленями. Я никогда не видела этих животных живьем, но они превзошли все мои ожидания. Их большие рога были бархатистыми, мягкими на ощупь, покрытыми тонкими гладкими волосками, и у них были светло-карие глаза, обрамленные густыми ресницами. Когда кучер сказал, что они ручные и их можно погладить, я сняла перчатку и провела ладонью по спине ближайшего ко мне оленя. Меня поразило, насколько мягкой и приятной на ощупь была их шерсть, вопреки суровой погоде в местах их проживания.

— Хотите прокатиться? — спросил нас кучер.

Я отдернула руку и заверила кучера, что мы не собирались кататься, переживая, что Бен мог подумать, будто я специально подошла к оленям, чтобы вынудить его покататься со мной.

Мы оставили повозку и по обоюдному негласному соглашению ушли прочь и от Зимнего сада. Сегодня, после событий вчерашнего дня, это прекрасное место вызывало лишь душевную боль.

Поэтому мы обошли отель с другой стороны и нашли тихое местечко с несколькими ледяными скамейками, покрытыми оленьими шкурами.

— Могли бы придумать гуманную альтернативу оленьим шкурам, — сказала я, морщась от отвращения. После того, как видишь этих прекрасных созданий вживую, их мертвые шкуры могут вызвать только отвращение.

Мы сели на лавочку и, молча, уставились на отель. За завтраком мы едва ли обмолвились парой слов, и мне казалось, что Бен не решается начать разговор из страха, что я устрою сцену и опять разрыдаюсь.

— Итак, что теперь? — как бы невзначай спросила я.

Бен открыл было рот, чтобы ответить, но неожиданно вскочил со скамейки, уронив чашку с кофе.

— Что-то не так, — пробормотал он.

Спустя мгновение, из-за деревьев выскочил Кини. Я было подумала, что он проскачет мимо, но нет, Кини остановился рядом со скамейкой. Конь был чем-то напуган. Он возбужденно фыркал и нетерпеливо перебирал копытами. Бен потрепал коня по холке и что-то тихо говорил ему, пока Кини не успокоился. Он всегда хорошо обращался с лошадьми.

— Где Лукас? — с волнением спросила я, поглядывая на деревья, еще надеясь, что Лукас вот-вот появится.

— Что-то случилось, — ответил Бен, не теряя спокойствия. — Приглядишь за Кини, пока я поищу Лукаса?

Я подошла к Кини и, поглаживая его, заговорила с ним успокаивающим голосом, пока Бен обходил коня, чтобы проверить — нет ли у животного ран и травм. Мне не понравились грустные глаза Кини, будто он был убит горем, и словно он видел нечто, напугавшее его до полусмерти.

— Вот, — произнес Бен. — На него кто-то напал.

Обнимая Кини за шею, я поднырнула у него под головой и, оказавшись на другой стороне, увидела то, о чем говорил Бен. У коня из глубокой раны на боку сочилась кровь.

— Рана несерьезная, — заверил меня Бен. — С ним все будет хорошо. — Он погладил Кини по морде. — Но только одному Богу известно, что сталось с Лукасом...

— Может, Кини нас отвезет к нему? — предположила я.

Но Кини, похоже, не собирался никуда идти. Он просто неподвижно стоял рядом с нами.

— Что-то случилось, — опять повторил Бен. — Я только надеюсь, что Лукас сумел уйти... — Он неожиданно умолк и внимательно взглянул на уздечку Кини. А я, в свою очередь, поняла, что впервые вижу на этом коне упряжь. Хотя, если подумать, не так уж она была ему и нужна, он отлично справлялся и без неё.

— Если я ничего не путаю, на нем не было уздечки, когда мы видели его последний раз? — спросила я.

— Это не уздечка. Это лебединая песня, — ответил Бен.

Он протянул руку и снял с коня уздечку. Но стоило Бену это сделать, как Кини и след простыл. Он стремглав помчался к деревьям и растворился в воздухе, даже не успев добежать до них.